Не оторвешься… очень точно подмечены характерные особенности языков — основа их своеобразия… Гастон Доррен, талантливый автор, легко справляется с языками и обладает недюжинным чувством юмора. «Вавилон» — бесконечно интересная книга, она доставит удовольствие даже человеку без всякой лингвистической подготовки. Весело и поучительно, и просто очень приятно читать.

NPR

Доррен знакомит читателей с тем, как выживают, развиваются и распространяются языки… Переходя от главы к главе, от языка к языку, Доррен исследует социально-политическую динамику, влияющую на речь и письмо… Увлекательное путешествие в глобальную лингвистику.

Booklist

«Вавилон», как и подобает книге о языках, не сводится лишь к цифрам. Доррен мастерски подходит к делу… Он не просто дает описание языков — в каждом случае он делает упор на какой-то определенной особенности, что иногда приводит к более общим заключениям о языке в целом… Живой, выразительный слог.

Irish Independent

Захватывает… Масса интереснейших рассказов и ярких исторических уроков.

Big Issue

Доррен в занимательной форме знакомит читателя с устройством и особенностями самых распространенных языков мира… Умелое, яркое исследование связей между языками и культурным своеобразием наций.

Kirkus Reviews

Gaston Dorren
BABEL
Around the world in twenty languages

Перевод с английского Натальи Шаховой

Доррен Г.
Вавилон : Вокруг света за двадцать языков / Гастон Доррен ;
пер. с англ. Н. Шаховой. — М. : КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2020.

ISBN 978-5-389-17876-2

+16

В своей новой книге нидерландский полиглот и лингвист Гастон Доррен освещает особенности 20 самых распространенных языков мира из их шеститысячного легиона — от вьетнамского до английского. И если в первой его книге, «Лингво», ставшей мировым бестселлером, рассматривались лишь европейские языки, то «Вавилон» идет дальше. Если выучить все языки, о которых подробно повествует эта книга, то можно будет говорить с половиной жителей земного шара.

Перед вами — рассказ не о глаголах и согласных, а об империях и континентах. Вы узнаете много любопытного — например почему современным туркам непонятны книги, изданные всего 75 лет назад; что на практике означает родство между русским и английским; как у японцев сложились отдельные «диалекты» для мужчин и женщин. Автор рассказывает о собственных трудностях и успехах при изучении вьетнамского в Ханое, развеивает десять расхожих мифов о китайских иероглифах и выясняет, что суахили стал лингва франка в регионе, где говорить на трех и более языках в порядке вещей. На примере изощренной фонетики, элегантной, но замысловатой письменности и головоломных грамматических кульбитов он наглядно демонстрирует, что язык, как и национальность, имеет свои обычаи и верования, которые кажутся самоочевидными его носителям и удивляют сторонних наблюдателей. Его информативное и остроумное изложение позволит вам по-иному взглянуть на мир, по-иному его услышать.

© Gaston Dorren, 2018
© Шахова Н.Г., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2020
КоЛибри®

*

Предисловие

---

Двадцать языков — половина мира

Пересчитать все языки так же трудно, как цвета. Стандартизированные языки, такие как английский, французский, русский или тайский, сосчитать несложно, как цвета на полотнах Мондриана. Но бо́льшую часть языков никто никогда не стандартизировал. Во многих регионах местные наречия образуют целый спектр, и понять, где кончается один язык и начинается другой, так же трудно, как выделить отдельные цвета на пейзажах Тёрнера. Поэтому точное количество языков назвать невозможно. С учетом всего этого принято считать, что сегодня на земле говорят и пишут примерно на шести тысячах языков — в среднем по одному на каждые 1,25 млн человек. Поразительное разнообразие; поистине мы живем в Вавилоне!

Или все же нет? Вот другая статистика: выучив всего четыре языка: английский, мандаринский1, испанский и хинди-урду, можно отправляться в кругосветку: почти везде обойдешься без переводчика. Хинди-урду и мандаринский понимают в двух самых населенных регионах мира, испанский проведет вас по изрядной части обеих Америк, а английский — почти универсальное лингвистическое средство. Вот тебе и весь Вавилон.

Из-за крупнейших языков мира, которым посвящена эта книга, угасают сотни и даже тысячи меньших. И это настоящая трагедия, потому что, исчезая, малые языки уносят с собой бесценные знания, скрытые в словах, историях и именах, — то, что Алок Рай называет «тонкой организацией мира, в котором мы живем». При этом доминирующие языки представляют собой гораздо большее лингвистическое, культурное и историческое многообразие, чем принято считать. Такой контраст придает «Вавилону» горечь пополам со сладостью: вавилонская двадцатка одновременно и опасна и прекрасна.

Это родные языки доброй половины населения мира; еще больше народу владеет ими в той или иной степени. О конкретных значениях опять-таки можно спорить, но уж с 75 % жителей Земли наверняка можно общаться на каком-то из языков вавилонской двадцатки. А вот менее эффектная, но более точная оценка: более 90 % человечества живет в странах, власти которых постоянно используют хотя бы один из языков двадцатки в качестве официального.

Как удалось этим языкам-гигантам достичь таких высот? История у каждого своя, но у большинства есть и общее: все они лингва франка — языки межнационального общения.

Два вавилонских лингва франка — суахили и малайский — началом своего процветания обязаны торговле. Позже в нескольких странах они были выбраны в качестве государственных, но и сегодня на них больше говорят как на вторых, а не родных языках: они позволяют преодолевать языковые барьеры. Однако главным создателем и распространителем лингва франка всегда был империализм — именно он помог выбраться из колыбели персидскому, португальскому и английскому. У некоторых азиатских языков история похожая: арабский распространился благодаря халифату, мандаринский — благодаря ряду китайских династий, турецкий — благодаря османам, а вьетнамский — с помощью королей и войск вьетов. Многие европейские языки, подобно португальскому и английскому, отправились в путь на плечах колониальных империй. Испанский и французский плыли по морю, русский шел по земле. История колониальных времен повторяется и сейчас — по крайней мере, так полагают жители юга Индии, которые яростно сопротивляются внедрению хинди в качестве общеиндийского языка.

Пока что я упомянул тринадцать языков. Оставшиеся семь — это немецкий, японский, яванский, корейский и три южноазиатских языка: бенгальский, панджаби и тамильский. Назвать их лингва франка было бы натяжкой. Их объединяет то, что на них говорят в компактных, но густонаселенных регионах.

Разные истории успеха — лишь первое различие языков вавилонской двадцатки. Понятно, что у каждого из них свой словарный запас, своя грамматика и свой набор звуков. Их письменности различаются не только на вид, но и по функциональному устройству. Отношение народа к своему языку тоже бывает разным: это может быть почитание, гордость, бережность, а иногда равнодушие и даже — особенно у тех, для кого язык является вторым, — неприязнь вплоть до ненависти. И применяются языки двадцатки по-разному: большинство, хотя и не все, в ходу у администраций и компаний; у некоторых сложились давние и богатые литературные традиции, литература на других мало развита; одни сохраняются у мигрантов на протяжении нескольких поколений, другие быстро отбрасываются. Всем этим языкам присуще внутреннее многообразие, но проявляется оно по-разному: часто вариант языка определяется регионом; иногда письменная версия отличается от устной; бывает, что разные языковые версии применяются в формальных и неформальных беседах; порой особым языком говорят с теми, кто занимает более высокое социальное положение, и так далее. Иными словами, помимо того что каждый язык из двадцатки являет собой уникальную систему коммуникации, у него еще есть и собственная история и собственная культура. Каждый язык — особый мир.

В следующих двадцати главах (и еще одной бонусной полуглавке) я буду заглядывать в эти миры, начиная с самого маленького и двигаясь по мере их увеличения к «лингвистической сверхдержаве». Каждый рассказ будет посвящен определенному языку, но при этом в фокусе внимания будет одно определенное свойство этого языка. Например, что имеют в виду, когда утверждают, что русский и английский — родственные языки? Как неалфавитные письменности, такие как индийская и китайская, решают те же задачи, что и английский с его двадцатью шестью буквами? Если в Бельгии и Канаде нелегко поддерживать лингвистический мир, то как удается это делать в таких многонациональных странах, как Индонезия? Почему маленькая, но обладавшая множеством колоний Португалия умудрилась породить один из ведущих мировых языков, а Нидерланды этого не сделали? Почему японки говорят не так, как японцы? И как эта книга подарила ее автору двух вьетнамских племянниц?

О «Вавилоне» — несколько практических (непрактичных) обозначений

Каждая глава начинается с кратких сведений о языке, которому она посвящена: с его различных названий, лингвистической родословной, количества носителей, базовых сведений о грамматике, звуках и письменности, а также о заимствованных словах (основной источник заимствований и слова из этого языка, вошедшие в английский). Числа, конечно, приблизительные, потому что языковая статистика крайне ненадежна. Я рассматривал несколько оценок, отбрасывал неправдоподобные крайности, усреднял оставшееся и округлял до ближайшего броского числа.

Трудно изображать незнакомые звуки иностранных языков, не пользуясь международным фонетическим алфавитом, — а он мог бы отпугнуть непрофессионалов. Эту проблему я решал двумя путями. В большинстве случаев я пытался приблизительно передать звучание иностранных слов с помощью отсылки к английским обозначениям звуков (например /ee/, как в bee) или с помощью «континентальной» системы, где тот же звук будет обозначен как /i/ или, если имеет значение долгота гласного, как /ī/. В некоторых случаях, когда все это не срабатывает, я вставлял ссылки на свой сайт (languagewriter.com), где в меню BABEL есть страница со звуковыми файлами.

Упоминая слова, фразы и предложения в качестве примеров, я старался ради единообразия придерживаться следующих обозначений2:

Babel	Курсив: слова на иностранных языках. Курсив используется и для выделения
/baybl/	Две косых черты: фонетическая передача
«Вавилон»	Кавычки: перевод иностранных вставок на русский
(Вавилон)	Скобки: если перевод на русский приведен в скобках, кавычки опускаются

Ровно половина описанных в книге языков не использует латинский алфавит. Корейские, мандаринские и тому подобные слова были транслитерированы или транскрибированы латиницей3. Для некоторых языков в ходу несколько различных систем записи, поэтому корейские, японские или арабские слова в этой книге могут выглядеть непривычно.

В «Вавилоне» упомянуты сотни иностранных слов, и я изо всех сил старался написать их правильно, но весьма вероятно, что некоторые ошибки все же прокрались в текст. Особенно это относится к неевропейским языкам. Я буду благодарен читателям за любые исправления — их можно присылать через страницу контактов на моем сайте languagewriter.com, и они будут учтены при переизданиях и переводах. Пока же давайте этим ошибкам порадуемся — ведь они показывают, что мы все еще живем в Вавилоне.

Гастон Доррен, 2018

---

Вьетнамский

tiếng Việt

85 млн говорящих

Около 75 млн носителей вьетнамского живут во Вьетнаме, где это единственный официальный язык; полмиллиона — в Камбодже, около 2 млн — в США, значительное число — во Франции, Австралии, Канаде, Германии, Чехии и Великобритании. Помимо этого, вьетнамским как вторым языком владеет 5–10 млн жителей Вьетнама, представляющих в основном этнические меньшинства.

САМОНАЗВАНИЕ	tiếng Việt, иногда tiếng Việt Nam или Việt ngữ
СЕМЬЯ	Вьетнамский — самый широко распространенный член австроазиатской семьи, в которую входит и кхмерский, государственный язык Камбоджи. На меньших австроазиатских языках говорят сто с лишним меньшинств Юго-Восточной Азии и Восточной Индии.
ПИСЬМЕННОСТЬ	Латинский алфавит с добавлением впечатляющего количества диакритических (над-, под- и внутристрочных) знаков. До начала ХХ века письменность базировалась на китайских иероглифах.
ГРАММАТИКА	См. основной текст.
ЗВУКИ	См. основной текст.
ИМПОРТ	В доисторические времена у соседей — тайских языков — заимствовались сельскохозяйственные термины. За последнюю пару тысяч лет, вплоть до середины ХХ века, вьетнамскому удалось прибрать к рукам целые залежи китайского; считается, что от 30 до 60 % вьетнамских слов имеют китайское происхождение. В бытность Вьетнама французской колонией к вьетнамским фонологии и правописанию было адаптировано множество французских слов. В наше время во вьетнамский стали просачиваться английские слова. Примеры приведены в основном тексте.
ЭКСПОРТ	Вошедшие в английский вьетнамские слова обозначают в основном элементы вьетнамской культуры. Самое известное слово, вероятно, pho (phở) — фо, популярный суп. Во время вьетнамской войны некоторые вьетнамские слова ненадолго проникли в жаргон американских военных. Например, di di (đi đi) — «убирайся!», Quan Canh (quân cảnh) — «военная полиция» и so mot (số một) — «лучший», буквально: «номер один».
ТРУДНОСТИ ПРОИЗНОШЕНИЯ	Во вьетнамском языке сильны региональные различия, которые проявляются в произношении и словарном запасе, но не в грамматике. Это основная трудность для тех, кто изучает язык: различить основные диалекты легко, труднее научиться их понимать, особенно южные варианты. Даже у носителей северных диалектов возникают трудности с пониманием некоторых менее распространенных из южных. Рекомендуемый стандарт произношения основан на смеси южных и в большей степени северных особенностей.