reading

1. «Здравствуй, грусть!» — роман французской писательницы Франсуазы Саган, вышедший в 1954 г. — Здесь и далее прим. пер.

2. Лидер западногерманского студенческого движения 1960-х.

3. Один из лидеров студенческих волнений во Франции в мае 1968 г.

4. Итальянский левый журнал по проблемам политики и культуры, издавался в 1962—1984 гг.

5. Monthly Review («Ежемесячное обозрение») — американский левый теоретический журнал.

6. Крупный политический деятель Италии, христианский демократ.

7. 27–30 сентября 1943 г. — самый яркий эпизод движения Сопротивления на юге Италии: освободительное восстание населения Неаполя против немецких фашистов-оккупантов.

8. Понте-делла-Санита — здесь: стратегически важный объект, который пытались взорвать немцы во время Четырех дней Неаполя. Был спасен партизанским отрядом.

9. ВИКТ — Всеобщая итальянская конфедерация труда.

10. По всей видимости, имеется в виду сцена из романа «Нефть!» американского писателя, публициста и общественного деятеля Синклера Эптона.

11. Итальянская компания, занимающаяся производством нефтегазового оборудования.

12. Вероятно, имеется в виду «Политическая экономия роста» Пола Бэрана.

13. Лонци Карла (1931–1982) — итальянская писательница, искусствовед, известная феминистка и автор теоретических работ по феминизму.

14. Первый сборник Карлы Лонци, опубликованный в Милане в 1974 г., назывался «Плевать на Гегеля. Женщина клиторальная и женщина вагинальная и другие сочинения».

15. Внепарламентская крайняя левая коммунистическая организация, основанная в Милане в 1968 году.

16. Секретарь Итальянской коммунистической партии в 1972–1984 гг.

17. В Италии разводы были легализованы в 1970 г. По закону разводу обязательно должен предшествовать период раздельного проживания супругов, с 1970 по 1987 г. он составлял 5 лет.

18. Подпольные революционные организации.

19. Первый в истории модный женский журнал, основанный Малларме.

20. Женское альтер эго художника и теоретика искусств Марселя Дюшана.

21. В 1976 г. разгорелся один из крупнейших международных коррупционных скандалов: американскую авиастроительную компанию «Локхид» уличили в даче взяток крупным чиновникам разных стран для продвижения на рынок своих гражданских и военных самолетов. В Италии замешанными в скандал оказались политики Марио Танасси и Луиджи Гуи.

22. Вероятно, имеется в виду Жан Старобинский, швейцарский культуролог и литературный критик.

23. Персонаж романа А. Мандзони «Обрученные», служанка священника.

24. Западногерманская террористка, журналистка, педагог, социолог, общественный деятель, одна из лидеров и теоретиков «Фракции Красной Армии», обстоятельства смерти которой до сих пор окончательно не выяснены.

Published in the Russian language by arrangement with Clementina Liuzzi Literary Agency and Edizioni e/o

Те, кто уходит и те, кто остается / Элена Ферранте ; [пер. с ит. О. Ткаченко]. — М.: Синдбад, 2017.

Действие третьей части неаполитанского квартета, уже названного «лучшей литературной эпопеей современности», происходит в конце 1960-х и в 1970-е годы. История дружбы Лену Греко и Лилы Черулло продолжается на бурном историческом фоне: студенческие протесты, уличные столкновения, растущее профсоюзное движение... Лила после расставания с мужем переехала с маленьким сыном в район новостроек и работает на колбасном заводе. Лену уехала из Неаполя, окончила элитный колледж, опубликовала книгу, готовится выйти замуж и стать членом влиятельного семейства. Жизнь разводит их все дальше, они становятся друг для друга лишь голосами на другом конце провода. Выдержат ли их отношения испытание переменами?

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Корпус Права»

Все события, диалоги и персонажи, представленные в данном романе, являются плодом авторской фантазии. Любое совпадение с реально живущими или жившими людьми, фактами их жизни или местами проживания является совершенной случайностью. Упоминание культурно-исторических реалий служит лишь для создания необходимой атмосферы.

Действующие лица и краткое содержание первой и второй книг

Фернандо Черулло, сапожник, отец Лилы. Считает, что для дочери вполне достаточно начального образования

Нунция Черулло, его жена. Любящая мать, Нунция слишком слаба характером, чтобы противостоять мужу и поддерживать дочь

Рафаэлла Черулло (Лина, Лила), родилась в августе 1944 года. Всю жизнь прожила в Неаполе, но в 66 лет бесследно исчезла. Блестяще успевающая ученица, в десять лет написала рассказ «Голубая фея». После начальной школы по настоянию отца бросила учебу и освоила сапожное мастерство. Рано вышла замуж за Стефано Карраччи, успешно управляла колбасной лавкой в новом квартале, затем — обувным магазином на пьяцца Мартири. Во время летнего отдыха на Искье влюбилась в Нино Сарраторе, ради которого ушла от Стефано. Вскоре рассталась с Нино, от которого у нее остался сын, Дженнаро, он же Рино, и вернулась к мужу. Узнав, что Ада Каппуччо ждет от Стефано ребенка, окончательно порвала с ним, вместе с Энцо Сканно перебралась в Сан-Джованни-а-Тедуччо и устроилась работать на колбасный завод, принадлежащий отцу Бруно Соккаво

Рино Черулло, старший брат Лилы, сапожник. Благодаря финансовым вложениям Стефано Карраччи вместе с отцом, Фернандо, открывает обувную фабрику «Черулло». Женат на сестре Стефано, Пинучче Карраччи; у них растет сын Фердинандо, он же Дино. Лила называет своего первенца в честь брата

Элена Греко (Ленучча, Лену), родилась в августе 1944 года. Рассказ ведется от ее лица. Элена начинает писать эту историю, когда узнает об исчезновении подруги детства Лины Черулло, которую называет Лилой. После начальной школы Элена успешно продолжает образование в лицее, где вступает в конфликт с преподавателем богословия, оспаривая роль Святого Духа, но благодаря отличной успеваемости и поддержке профессора Галиани этот демарш проходит для нее без последствий. По предложению Нино Сарраторе, в которого она с детства тайно влюблена, и с помощью Лилы Элена пишет об этом эпизоде заметку. Нино обещает напечатать ее в журнале, с которым сотрудничает, но редакция, по его словам, ее не принимает. По окончании лицея Элена поступает в престижную Высшую нормальную школу Пизы, где знакомится с будущим женихом, Пьетро Айротой, и пишет повесть о жизни своего квартала и своем первом сексуальном опыте на Искье

Мать, домохозяйка. Ходит прихрамывая, что бесконечно раздражает Элену

Дон Акилле Карраччи, сказочный людоед, спекулянт, ростовщик. Погибает насильственной смертью

Мария Карраччи, его жена, мать Стефано, Пинуччи и Альфонсо. Работает в семейной колбасной лавке

Стефано Карраччи, сын покойного дона Акилле, муж Лилы. После смерти отца взял его дела в свои руки и быстро стал успешным коммерсантом. Управляет двумя колбасными лавками, приносящими хороший доход, и вместе с братьями Солара является совладельцем обувного магазина на пьяцца Мартири. Быстро теряет интерес к жене, раздраженный ее непокорным характером, и вступает в связь с Адой Каппуччо. Ада беременеет и, дождавшись переезда Лилы в Сан-Джованни-а-Тедуччо, перебирается жить к Стефано

Пинучча, дочь дона Акилле. Работает сначала в семейной колбасной лавке, затем — в обувном магазине. Замужем за Рино, братом Лилы, с которым воспитывает сына Фердинандо, он же Дино

Альфонсо, сын дона Акилле. Дружил с Эленой, в лицее сидел с ней за одной партой. Помолвлен с Маризой Сарраторе. После окончания лицея становится управляющим обувным магазином на пьяцца Мартири

Альфредо Пелузо, столяр. Коммунист. По обвинению в убийстве дона Акилле приговорен к тюремному заключению, где умирает

Джузеппина Пелузо, его жена. Работает на табачной фабрике, горячо предана мужу и детям. После смерти мужа кончает с собой

Паскуале Пелузо, старший сын Альфредо и Джузеппины. Каменщик, коммунист. Первым заметил красоту Лилы и признался ей в любви. Ненавидит братьев Солара. Помолвлен с Адой Каппуччо

Кармела Пелузо, она же Кармен, сестра Паскуале. Работала продавщицей в галантерее, затем благодаря Лиле получила место в новой колбасной лавке Стефано. Долгое время встречалась с Энцо Сканно, но после службы в армии тот ее без объяснений бросает. После расставания с Энцо обручается с рабочим с автозаправки

Мелина, родственница Нунции Черулло, вдова. Работает уборщицей. Была любовницей Донато Сарраторе, отца Нино, из-за чего семейству Сарраторе пришлось покинуть свой квартал. После этого Мелина окончательно лишилась рассудка

Муж Мелины, при жизни грузчик на овощном рынке, умер при невыясненных обстоятельствах

Ада Каппуччо, дочь Мелины. С малых лет помогала матери мыть подъезды. Благодаря Лиле устроилась продавщицей в колбасную лавку. Встречалась с Паскуале Пелузо, но потом вступила в связь со Стефано Карраччи, забеременела и переехала к нему. У них родилась дочь Мария

Антонио Каппуччо, ее брат, механик. Встречался с Эленой и ревновал ее к Нино Сарраторе. С ужасом ждал призыва в армию, но, узнав о попытке Элены откупить его при помощи братьев Солара, оскорбился и расстался с ней. Во время службы заработал тяжелое нервное расстройство и демобилизовался раньше срока. По возвращении домой из-за крайней нищеты был вынужден подрядиться работать на Микеле Солару, который вскоре зачем-то отправляет его в Германию

Донато Сарраторе, контролер, поэт, журналист. Известный бабник, любовник Мелины. Когда Элена проводит каникулы на острове Искья и живет в одном доме с семейством Сарраторе, ей приходится в спешке возвращаться домой, спасаясь от преследований Донато. На следующее лето, узнав, что Лила встречается с Нино, и пытаясь заглушить боль ревности, Элена добровольно отдается ему на пляже. Позднее, спасаясь от навязчивых воспоминаний о пережитом унижении, Элена описывает этот эпизод в своей первой повести

Нино Сарраторе, старший из детей Донато и Лидии. Ненавидит и презирает отца. Круглый отличник. Влюбился в Лилу и тайно встречался с ней. Во время их недолгих отношений Лила забеременела

Мариза Сарраторе, сестра Нино. Встречается с Альфонсо Карраччи

Никола Сканно, торговец фруктами. Умер от воспаления легких

Энцо Сканно, их сын, тоже торговец фруктами. Лила с детства относилась к нему с симпатией. Встречался с Кармен Пелузо, но по возвращении из армии бросил ее без видимых причин. Экстерном отучился на курсах и получил диплом техника. После того как Лила окончательно порвала со Стефано, взял на себя заботу о ней и ее сыне Дженнаро, поселившись с ними в Сан-Джованни-а-Тедуччо

Семья владельца бара-кондитерской «Солара»

Сильвио Солара, владелец бара-кондитерской. Придерживается монархистско-фашистских взглядов, связан с мафией и черным рынком. Пытался помешать открытию обувной фабрики «Черулло»

Мануэла Солара, его жена, ростовщица: жители квартала боятся попасть в ее «красную книгу»

Марчелло и Микеле, сыновья Сильвио и Мануэлы. Ведут себя вызывающе, но, несмотря на это, пользуются определенным успехом у девушек. Лила их презирает. Марчелло был в нее влюблен, но она отвергла его ухаживания. Микеле умнее, сдержаннее и жестче старшего брата. Встречается с дочерью кондитера Джильолой, но жаждет заполучить Лилу, и с годами это стремление превращается в одержимость

Джильола Спаньюоло, их дочь, девушка Микеле Солары

Айрота, профессор, преподает античную литературу

Аделе, его жена. Работает в миланском издательстве, которому предлагает для публикации написанную Эленой повесть

Мариароза Айрота, их старшая дочь, преподает искусствоведение, живет в Милане

Пьетро Айрота, их младший сын. Знакомится с Эленой в университете. Они обручаются. Все вокруг уверены, что Пьетро ждет блестящая научная карьера

Ферраро, учитель и библиотекарь. За усердие в чтении вручил Лиле и Элене по почетной грамоте

Оливьеро, учительница. Первая догадывается о выдающихся способностях Лилы и Элены. Когда десятилетняя Лила пишет рассказ «Голубая фея» и Элена показывает его учительнице, та от огорчения, что девочка по настоянию родителей не будет продолжать учебу, не находит для нее ни слова похвалы, перестает следить за ее успехами и отдает все внимание Элене. Тяжело заболевает и вскоре после того, как Элена оканчивает университет, умирает

Галиани, профессор, преподавательница лицея. Блестяще образованна и умна. Состоит в коммунистической партии. Быстро выделяет Элену из массы других учеников, приносит ей книги и защищает от придирок преподавателя богословия. Приглашает ее к себе домой на вечеринку и знакомит со своими детьми. Охлаждение в ее отношении к Элене наступает после того, как Нино ради Лилы бросает ее дочь, Надю

Джино, сын аптекаря. Первый парень, с которым встречается Элена

Нелла Инкардо, родственница учительницы Оливьеро. Живет в Барано-д’Искья, на лето сдает часть дома семейству Сарраторе. Здесь Элена проводит свои первые каникулы на море

Армандо, сын профессора Галиани, студент медицинского факультета

Надя, дочь профессора Галиани, студентка, в прошлом помолвленная с Нино. Влюбившись в Лилу, Нино с Искьи пишет Наде письмо, в котором объявляет об их разрыве

Бруно Соккаво, друг Нино Сарраторе, сын богатого предпринимателя из Сан-Джованни-а-Тедуччо. Принимает Лилу на работу на семейный колбасный завод

Франко Мари, студент, встречался с Эленой в первые годы ее учебы в университете

МОЛОДОСТЬ

НАД КНИГОЙ РАБОТАЛИ

Электронная версия книги подготовлена компанией Webkniga.ru, 2017

123

Я бросила трубку, как будто она жгла мне руку. «Она ревнивая и завистливая, теперь она меня ненавидит», — сказала я себе. Это была правда. Проходили долгие секунды, я ни разу не вспомнила о мамаше Солара; ее убийство испарилось у меня из головы. Вместо этого я в тревоге думала: «Почему не звонит Нино?» А вдруг именно сейчас, когда я все рассказала Лиле, он передумает и выставит меня посмешищем? На мгновение я представила, как стою перед ней воплощением ничтожества — дурочка, погубившая себя ради миража. Зазвонил телефон. Два или три долгих гудка я сидела и смотрела на аппарат. Когда я взяла трубку, на языке вертелись слова, заготовленные для Лилы: «Не думай больше обо мне. На Нино ты не имеешь никаких прав, дай мне самой совершать ошибки какие хочу». Но это оказалась не она. Это был Нино. Я была счастлива слышать его и сыпала восклицаниями и обрывками восторженных фраз. Я рассказала, что поговорила с Пьетро и дочками; достичь разумного согласия не удалось; я собрала чемодан и жду не дождусь, когда обниму его. Он доложил о яростных ссорах с женой — последние часы были особенно невыносимыми. «Мне очень страшно, — прошептал он, — но я не могу представить себе жизнь без тебя».

На следующий день, когда Пьетро был в университете, я попросила соседку несколько часов присмотреть за Деде и Эльзой, оставила на кухонном столе заготовленные письма и ушла. Я думала: «Происходит нечто великое, от чего распадается весь мир, в котором мы живем, и я сама часть этого распада». Я поехала к Нино в Рим, мы встретились в гостинице в паре шагов от вокзала. Я прижимала его к себе и думала: «Я никогда не привыкну к этому сильному телу, для меня всегда будут сюрпризом это долговязое тело, будоражащий запах кожи, твердость, сила, подвижность — он ни в чем не похож на Пьетро».

На следующее утро я в первый раз в жизни села в самолет. Я даже пристегиваться не умела — Нино мне помог. Как я волновалась, с какой силой сжимала его руку, когда шум моторов, нарастая, достиг пика и самолет начал двигаться. У меня захватило дух, когда мы одним толчком оторвались от земли и дома внизу на глазах превращались в кубики, улицы становились ниточками, поля сжимались в зеленые пятна, море изгибалось, как тонкая пластинка, а облака опускались вниз, похожие на оползни рыхлых гор. Страх, боль и счастье сливались воедино, делались частью единого порыва к свету. Мне казалось, что в полете мир упрощается; я вздохнула и постаралась забыться. Время от времени я спрашивала Нино: «Ты доволен?» Он кивал в ответ и целовал меня. Иногда я чувствовала, как вибрирует под ногами пол — единственная поверхность, на которую можно было опереться.

Книга действительно неплохо продавалась, в этом я смогла убедиться сразу — как минимум, по участившимся звонкам Джины, которая сообщала то об очередной рецензии, вышедшей в таком-то журнале, то о приглашении выступить в книжном магазине или культурном центре. «Книга расходится, доктор Греко, поздравляю!» — непременно говорила она на прощанье. Я благодарила ее, но сама не особенно радовалась. Отзывы в газетах казались мне поверхностными, они ограничивались либо восторгами, по примеру «Униты», либо оголтелой критикой, как в «Коррьере». И хотя Джина то и дело повторяла, что отрицательные отзывы помогают продажам, мне они причиняли боль, поэтому каждый раз, когда я читала такой, с трепетом ждала очередной хвалебной рецензии, чтобы сравнять счет. Зато я перестала прятать от матери статьи злопыхателей и стала отдавать ей все — и хорошие, и плохие. Она, насупившись, пыталась читать по слогам, но ей ни разу не удалось одолеть больше четырех-пяти строк: либо она тут же находила повод за что-нибудь ко мне прицепиться, либо ее одолевала скука и она отправлялась вклеивать статью в альбом. Это стало ее манией: она мечтала собрать целый альбом публикаций и сокрушалась, когда мне нечего было добавить к ее коллекции, — боялась, что останутся пустые страницы.

Самой болезненной для меня оказалась рецензия, вышедшая в «Риме». Она практически копировала отзыв из «Коррьере», излагая его разве что более цветистым языком, и с маниакальным упорством сводила все к финальной мысли: женщины окончательно потеряли стыд, и, чтобы понять это, достаточно прочесть похабную повесть Элены Греко — перепевы романа «Здравствуй, грусть!»1, который и сам по себе слишком груб. Но ранило меня не содержание статьи, а имя автора. Это был отец Нино, Донато Сарраторе. Я вспомнила, как в детстве меня поразила новость о том, что этот человек издал сборник своих стихов; узнав, что он пишет для газеты, я воображала его в сиянии славы. Зачем он написал эту рецензию? Решил отомстить, узнав себя в развратнике — отце семейства, воспользовавшемся слабостью главной героини? Мне захотелось позвонить ему и обложить последними словами на диалекте. Меня остановила только мысль о Нино: я подумала вдруг, что мы с ним очень похожи. Это открытие показалось мне крайне важным. Мы оба отказались от образцов, заданных семьей: я всю жизнь старалась как можно дальше сбежать от матери, он окончательно сжег мосты, соединяющие его с отцом. Обнаружив это сходство, я успокоилась, и мой гнев понемногу перекипел.

Я не учла, что «Рим» в нашем квартале читали больше, чем другие газеты. Вспомнить об этом пришлось уже вечером. Когда я проходила мимо аптеки, на пороге появился Джино, сын аптекаря, накачанный молодой человек, увлекавшийся тяжелой атлетикой; он носил белый врачебный халат, хотя еще не получил диплома. Джино окликнул меня, помахивая газетой, и среди прочего страшно серьезным тоном (видимо, потому, что с недавних пор занимал какое-то место в местном отделении Итальянского социального движения) спросил: «Видела, что о тебе пишут?» Чтобы не доставлять ему удовольствия, я сказала: «Да мало ли что обо мне пишут!» — и пошла дальше, кивнув ему на прощанье. Он смутился, пробормотал что-то, а потом злорадно прокричал мне вслед: «Надо обязательно прочитать эту твою книгу, кажется, она очень интересная».

Но это было только начало. На следующий день на улице меня догнал Микеле Солара и настойчиво стал предлагать выпить кофе. Мы отправились в их бар, и, пока Джильола принимала у меня заказ (молча, не скрывая недовольства моим присутствием, а может, и присутствием мужа), он сказал: «Лену, Джино дал мне почитать статью: говорят, ты написала повесть, которую запрещено читать детям до восемнадцати лет. Кто бы мог подумать! Этому ты научилась в Пизе? Этому учат в университете? Поверить не могу! У вас с Линой что, договор? Она делает дурные вещи, а ты их описываешь? Так ведь? Признавайся!» Я покраснела, не стала дожидаться кофе, попрощалась с Джильолой и ушла. «Ты что, обиделась? Вернись, я же пошутил!» — весело крикнул мне в спину Микеле.

На очереди была встреча с Кармен Пелузо. Мать послала меня в новую лавку Карраччи, потому что масло там было дешевле. Дело было вечером, посетителей не было, Кармен рассыпалась в комплиментах: «Какая ты молодец, для меня честь быть твоей подругой! Это единственное, с чем мне в жизни повезло!» Она сказала, что наткнулась на статью Сарраторе случайно: поставщик забыл выпуск «Рима» в магазине. Как мне показалось, она была искренне возмущена и назвала Донато мерзавцем. Ее брат, Паскуале, показывал ей статью в «Уните», совсем другую, очень-очень хорошую, с прекрасной фотографией: «Ты просто красавица! И все у тебя получается!» От моей матери она знала, что я скоро выхожу замуж за университетского профессора и уезжаю во Флоренцию, в собственный дом, как настоящая синьора. Она тоже собиралась замуж, за рабочего с автозаправки, но когда — сама не знала, потому что у них не было денег. Затем, без всякого перехода, начала жаловаться на Аду. С тех пор как Ада заняла место Лилы рядом со Стефано, жизнь Кармен с каждым днем делалась невыносимей. Ада хозяйничала в лавках, кричала на Кармен, обвиняла ее в воровстве, командовала и следила за каждым ее шагом. Кармен так все это надоело, что она собиралась уволиться и перейти работать на бензоколонку к будущему мужу.

Я слушала ее внимательно и вспоминала, как мы с Антонио собирались пожениться и работать на автозаправке. Я рассказала ей об этом, чтобы немного развлечь, но вместо этого она помрачнела и проворчала: «Конечно, как же! Представляю: ты — и на бензоколонке. Как же тебе повезло, что ты выбралась из этой дыры!» Потом она забормотала что-то совсем уже несвязное: «Как же все несправедливо, Лену, слишком несправедливо, надо с этим что-то делать, невозможно так больше, сил моих нет...» Она достала из ящика мою книгу: обложка была вся мятая и грязная. В первый раз я увидела экземпляр своей книги в руках человека из нашего квартала: меня поразило, что первые страницы были замурзанными и растрепанными, а остальные — белыми, плотно прилегающими одна к другой. «Я читаю понемногу, по вечерам и когда нет покупателей. Но пока дошла только до тридцать второй страницы: у меня мало времени, все приходится делать одной. Карраччи держат меня здесь взаперти с шести утра до девяти вечера. Ну что, — вдруг с ухмылкой спросила она меня, — скоро там уже откровенные сцены? Долго еще читать?»

Не успела я далеко уйти, как натолкнулась на Аду с Марией — ее дочерью от Стефано — на руках. После всего, что рассказала Кармен, мне было трудно быть с ней приветливой, но я постаралась. Похвалила девочку, ее красивое платье и изящные сережки. Но Ада меня не слушала. Она заговорила об Антонио, сказала, что они переписываются, что слухи о его женитьбе и детях — неправда, что из-за меня он разучился и думать, и любить. Потом она накинулась на мою книгу. «Я ее не читала, но слышала, что такие книги дома держать нельзя, — злобно проговорила она. — Представь себе, моя дочка подрастет и найдет такую книжку, что я ей скажу? Ты уж извини, но я ее не куплю. Впрочем, — добавила она, — я за тебя рада, хоть на жизнь себе заработаешь. Пока!»

Книга хорошо продавалась все лето, а я продолжала разъезжать по Италии и рассказывать о ней. Теперь я старалась рассуждать о ней немного отстраненно, охлаждая пыл агрессивно настроенной публики. Помня, что сказала мне Джильола, я использовала в своих выступлениях ее слова, сплетая их со своими.

В начале сентября Пьетро перебрался во Флоренцию, поселился в привокзальном отеле и занялся поисками жилья для нас. Он нашел маленькую съемную квартиру неподалеку от Санта-Мария-дель-Кармине. Я поехала ее посмотреть: две темные комнаты в жалком состоянии, крошечная кухня, ванная комната без окна. Когда-то давно, когда я ходила заниматься к Лиле в ее новую квартиру, она часто пускала меня в свою до блеска начищенную ванну понежиться в теплой воде с пеной. Ванна флорентийской квартиры была пожелтевшая, потрескавшаяся и только сидячая. Но я придушила свое недовольство и сказала, что квартира меня устраивает: у Пьетро начинались лекции, ему надо было работать, а не терять время на всякую ерунду. К тому же по сравнению с квартирой моих родителей это был настоящий дворец.

Пьетро уже собирался подписывать договор аренды, но тут к нам приехала Аделе. В отличие от меня она не оробела: назвала квартиру сараем и сказала, что та совершенно не подходит людям, которые значительную часть времени работают дома. Затем она сделала то, что мог бы сделать, но не сделал ее сын: сняла телефонную трубку и, не обращая внимания на яростные протесты Пьетро, начала обзванивать всех своих хоть сколько-то влиятельных флорентийских знакомых. Вскоре нам за смехотворную арендную плату удалось снять пятикомнатную квартиру в районе Сан-Никколо — светлую, с огромной кухней и большой ванной. На этом Аделе не успокоилась: на свои деньги сделала в ней ремонт и помогла мне купить мебель. По правде говоря, она не всегда считалась с моими вкусами, хотя моя покорность ей тоже не нравилась. Если я соглашалась с ее выбором, она по нескольку раз переспрашивала, действительно ли я довольна; если я возражала, она уговаривала меня, пока я не приму ее сторону. В общем, мы все сделали так, как хотелось ей. Справедливости ради должна сказать, что я редко вступала с ней в спор, а больше старалась у нее учиться. Меня завораживала ее речь, манеры, прическа, одежда, обувь, брошки, серьги — она всегда была великолепна. А ей нравилось, что я вела себя как послушная ученица. Она уговорила меня коротко постричься, на свой вкус выбрала для меня одежду в дорогущем магазине, где ей делали большие скидки, подарила пару туфель, которые хотела купить себе, но решила, что ей они не по возрасту, и даже отвела к дантисту, рекомендованному друзьями.

Между тем свадьбу, отчасти из-за квартиры, которая, по мнению Аделе, нуждалась все в новых улучшениях, отчасти из-за Пьетро, с головой ушедшего в работу, перенесли с осени на весну, что дало моей матери лишний повод поскандалить и вытянуть из меня еще денег. Я старалась избегать крупных ссор и показывала, что не забываю родную семью. Телефон нам поставили, и я оплатила небольшой ремонт: в коридоре и кухне перекрасили стены, в столовой поклеили новые обои в фиолетовый цветочек; я купила пальто Элизе, в рассрочку приобрела телевизор. Наконец, я решила сделать подарок и себе: записалась в автошколу, с легкостью сдала экзамен и получила права. Мать страшно разозлилась:

ПРИМЕЧАНИЯ

Действующие лица и краткое содержание первой и второй книг

МОЛОДОСТЬ

НАД КНИГОЙ РАБОТАЛИ

123

11

24